ПРОЕКТ РОССИЯ. ТРЕТЬЯ КНИГА. ТРЕТЬЕ ТЫСЯЧЕЛЕТИЕ

Часть ПЕРВАЯ: ВЕЧНЫЙ МИР

Глава 10. Свобода

Разберёмся с понятием свободы беспристрастно, избегая накрученных вокруг понятия эмоций, не занимая позицию ни верующих, ни атеистов. Посмотрим на ситуацию сверху, развивая логику каждой модели до её конца.

Базовое определение свободы: «свобода есть возможность жить согласно своему мировоззрению». Свобода есть возможность реализовывать свои желания. Если желаний нет, свободу нельзя выразить. Желания формируются, исходя из знания о мире. Нельзя желать то, о чём нет информации, образующей знание. Нельзя захотеть кофе, не слышав о кофе. Вчерашний человек не мог иметь желания играть в компьютерные игры.

Нет независимого, ни к чему не привязанного понятия свободы. Свобода есть результат понимания мира, выраженный в действии. Последовательность такая: сначала — что есть мир; потом — что есть свобода. Без представления о мире (в том числе и бессознательного), нельзя иметь понятия свободы.

Если нет понимания мира, никакого действия совершить нельзя. Вернее так: действие совершить можно, но оно будет бессмысленностью. Представьте: вы оказались в пространстве, где всё иное. Вы не знаете, чего опасаться, к чему стремиться и т.д. Всё вокруг чудно, фантастично и непонятно, как у Алисы в стране чудес. Нет аналогий со знакомой действительностью, вас тащит поток событий, и вы понятия не имеете, как ему сопротивляться. Так бывает во сне, где ничего не можешь сделать, потому что ничего не понимаешь.

Свобода проявляется в действии. Действие проявляется в выборе. Если нет выбора, значит, нет свободы. Чтобы выбирать, нужны знания. Знание есть структурированная информация. Чтобы превратить информацию в знание, её нужно разложить по полочкам, относя одну к вредной, другую к полезной, третью к бесполезной, четвёртую к непонятной и т.д. Рождается знание, позволяющее определить: к чему стремиться, чего избегать, что игнорировать.

Правильность знания — вопрос относительный (область веры). Мир можно понимать неправильно и быть свободным. Главное в разбираемой нами ситуации не правильность, а масштаб знания. Свобода возникает, если масштаб знания не ниже минимума. Если ниже, то вместо свободного действия будет механическое, зависимое от чужого понимания, случая или хаоса.

Зафиксируем логическую цепочку. Если свобода — в действии, действие — в выборе, выбор — в знании, знание — в информации (окружающего мира), получается, окружающий мир является базисом и источником свободы. Окружающий мир даёт информацию, которую мы превращаем в знание, раскладывая по полочкам. С помощью знания совершается выбор. Момент осознанного выбора образует свободу. Без окружающего мира нет информации, без информации нет знания, нет выбора и нет свободы.

Чем полнее человек понимает окружающий его мир, тем больше имеет информации, и далее по цепочке — свободы. Чем больше человек свободен, тем ближе он к своему идеалу. Но идеал недостижим. Для человека идеалом является само стремление к идеалу. Даже идеальный круг в материальном мире невозможен, это всегда будет более или менее приближённая к идеалу модель. Идеал можно только представить. Но знание идеала позволяет приблизиться к нему на практике.

Человек отличается от животного и растения не тем, что он хочет, а тем, чтó он хочет. Объект хотения человека лежит в другой плоскости, потому что желание человека выведено из другого объёма знаний. Объять такой объём информации позволяет разум. Сама по себе информация всем открыта, но чтобы превратить её в знание, нужен разум. У растения или животного нет разума и потому нет свободы. Есть только власть природы и инстинктов.

Высшая свобода — реализация высших желаний. Такие желания возникают из информации высшего порядка. Обладатель большого знания задаётся большими вопросами. Ответы на них входят в противоречие с инстинктами. В человеке возникают два желания: первое — следовать высшему знанию (от Бога), второе — инстинктам. Открываются два пути: жить как человек или как животное.

Борьба двух желаний рождает стремление либо преодолеть инстинкт и жить знанием, либо преодолеть знание и жить инстинктами. Реализация первого желания суть свободы человека. Реализация второго желания… тоже проявление свободы. Человек свободно опускает себя на более низкий уровень. Он постепенно оказывается во власти более сложной системы, где утрачивает личность и попадает в омут инстинктов. С этого момента у него нет свободы, он не принимает глобальных решений, его несёт поток, направления которого он не осознаёт. Он просто живёт (как животное).

Показатель высшей свободы — мировоззренческий выбор. У кого нет мировоззрения, у того не может быть высших ориентиров и, как следствие, выбора в глобальном смысле. Мировоззренческий маугли, коим является современный потребитель, — флюгер, которым крутит ветер выгоды и инстинкты. По целям он ближе к животному, чем к человеку.

Глава 11. Эталон

Поскольку источником свободы является информация (окружающий мир), разложенная в знание (по полочкам), надо её упорядочить: первичное отделить от вторичного, построить между знаниями иерархию. Для проведения такой операции одного разума мало. Требуется эталон, посредством которого разум определит, что первично, что вторично, а что лишнее. Разум, какой бы он ни был мощный, в эталоны не годится. Как компьютеру нужна программа, без неё он бессмысленность, так мышлению нужен эталон. Без него никакая оценка невозможна.

На примитивном уровне эталоном выступает инстинктивное понимание личного физиологического блага, делящее информацию по уровню её опасности, полезности и прочее. Информацию высшего уровня, из которой возникают мировоззрение, понятие высшей цели и высшей свободы, с помощью инстинкта разложить по полочкам нельзя. Для этого нужно нечто, с помощью чего можно отличить Добро от Зла не с позиции личного блага, а в абсолютном смысле.

Попытка оперировать инстинктом как эталоном приведёт к знанию добра и зла в стиле «если у меня украли корову, это плохо, если я украл, это хорошо». Из относительного знания абсолютную цель не вывести. Если всё так, получается, высшая свобода без эталона невозможна.

Если есть информация, есть первичный источник информации. По аналогии: если есть эталон, есть источник эталона. Источник, рождающий информацию и эталон, является «роддомом» свободы. От первоисточника зависит свобода и её характеристики. Свобода суть реализация первоисточника. Смысл выражения «свобода божественна» ухватывается именно в этой логике.

Вопрос: что есть первоисточник? Охватывая мысленным взором всё, что можно охватить, мы вычленяем двух кандидатов на эту роль — Бог и Природа. Обращаем внимание: мы в данном случае рассуждаем не с позиции атеиста или верующего, а как бы отстраненно, стремясь учесть все возможные варианты. При таком подходе мы видим: иных кандидатов помыслить нельзя. Или физика, или метафизика — то, что за рамками физики (природы).

Разные источники дают разную информацию и разные эталоны. Всё это по-разному оформлено, по-разному подаётся и по-разному упорядочивается. На базе каждого типа информации возникает разное понимание свободы. Бог выдаёт одну информацию и эталон. Природа выдаёт другую информацию и другой эталон.

Зафиксируем очень важный вывод. Природа не может дать эталона, посредством которого можно поступить вопреки инстинкту. Такой эталон может дать только Бог. Другого источника, рождающего желание поступить вопреки инстинкту и благу земной жизни, нельзя даже предположить.

С утверждением «Бог — источник высшего эталона» материалисту трудно согласиться. Если даже в логической цепочке нет изъянов, всё равно возникает внутреннее сопротивление. А как же тогда эволюция, первичный бульон, человекообразная обезьяна? И главное, наука доказала — Бога нет… Всё это рождает желание махнуть рукой на логические изыски.

Мы сами родом из потребительского общества, и потому очень понимаем это направление мысли. И относимся к нему без осуждения. Но мы уверены: нас услышат те, кто чувствуют изъян материалистической модели мира.

* * *

Давайте возьмём под сомнение монополию Бога на высший эталон и посмотрим, что из этого получится. Предположим, источником эталона и информации, способной родить желание преодолеть инстинкты, выступает не Бог, а нечто иное. Сразу вопрос: кто или что конкретно может быть источником? Человек? Нет, он не самодостаточный объект. Человека формирует информация. Если младенца блокировать от любого звука из внешнего мира, обеспечив при этом жизнедеятельность, сам из себя человек никакой информации и эталона не произведёт. Вместо человека будет человекообразное растение.

Может, источником информации, создающей Человека с большой буквы, способна быть Природа? Нет. Если человек будет иметь только природную информацию, например, младенца выкормят дикие звери, и он вырастет в лесу, его эталоном будут инстинкты. Здесь, скорее, человек просто не выживет. Он и животным не станет, и человеком не останется.

Итак, ни человек, ни природа не могут выступать в роли первоисточника, порождающего желание поступить вопреки инстинкту. Остаётся рассмотреть в качестве первоисточника искусственную природу. Эксперимент натянутый (искусственная природа сама по себе не причина, она следствие деятельности человека), но для полноты охвата не будем обращать на это внимания. Это позволит нам показать, что происходит с обществом, формируемым без Бога.

Современный человек давно живёт в искусственной природе. Его формирует поток информации, генерируемой этой природой. Электричество, газ, свет, вода, канализация, продукты в магазине стали для человека такими же обыденными явлениями, как для зайца в лесу деревья, ручей и грибы. Заяц не задумывается, откуда берётся всё это добро. Современный человек тоже не думает, откуда в розетке электричество, а в магазине продукты. Для него это такая же данность, как солнечный свет или воздух.

Напомним: человеческая свобода заключается не в следовании инстинктам, а в их преодолении. Вопрос: может ли искусственная природа дать человеку желание преодолеть инстинкт, поступить ему вопреки, если инстинкт противоречит знанию, то есть дать человеческую свободу?

Информация, генерируемая искусственной природой, рождает цели в рамках земной жизни. За рамками никаких целей она дать не может в силу своей сути. Отсутствие высших целей означает отсутствие повода сопротивляться животным инстинктам. Напротив, есть повод подчиняться им и рождаемым ими желаниям (к этому выводу придут постмодернисты, о которых мы поговорим ниже).

Человеческая свобода характерна возможностью следовать высоким желаниям. Искусственная природа может дать только животную свободу. При всех допусках, какие мы сделали, не удаётся уйти от вывода: у человека нет иного способа достичь высшей свободы, кроме как через Бога. Остальные варианты, если проследить их развитие, ведут к умалению человека, переводя его на животный или растительный уровень.

Естественная природа превращает человека в животное. Искусственная природа идёт дальше: она превращает его в деталь, к которой неприменимо понятие свободы. Развитие технического прогресса неумолимо сужает люфт, в рамках которого человек свободен. Все эти камеры слежения, безналичные расчёты, чипы контроля и прочее не только создают бытовые удобства, они ещё постоянно сужают коридор свободы. Недалеко то время, когда каждый шаг будет отслеживаться и жёстко регламентироваться. Слова змея, сказанные Еве «и вы будете, как боги» (Быт. 3, 5), обернутся своей противоположностью. Это неудивительно, ведь сатана обманщик, всё переворачивающий с ног на голову.

В двух предыдущих книгах мы описывали удобство искусственной системы тотального контроля. Если в людях нет совести (внутреннего цензора), ему необходим цензор внешний. Общество бессовестных людей без тотального контроля не может существовать. Отсюда попытки сначала контролировать общество посредством карательных служб. Но они несовершенны, поскольку состоят из людей. Неминуем следующий шаг: передача функций от людей к бесстрастным электронным контролёрам.

Система преподносит это как великое благо. Человек не может потерять документы и деньги, не может заблудиться, всегда под защитой и прочее. Он приходит в магазин, берёт всё, что надо, и уходит. Система автоматически идентифицирует его и списывает с его счёта сумму. Злоупотребления и преступления вроде бы становятся невозможными.

Моделируя развитие системы, несложно увидеть: однажды человек попадёт под полный контроль. Образно выражаясь, система будет видеть его насквозь. Человек добровольно войдёт в рамки системы, это удобно. Сейчас он предпочитает пластиковую карточку бумажным деньгам. Придёт время, и он предпочтёт тотальный контроль. Это удобно.

Последний шаг: религиозные требования войдут в жёсткое противоречие с требованиями удобной системы. Человек окажется перед выбором: или остаёшься верен Богу и отказываешься от удобств системы, или отказываешься от Бога ради бытовых благ.

Большинство совершит сознательный выбор — откажется от Бога. Сбудется пророчество Иоанна Богослова: «И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его» (Откр. 13, 16—17).

Беда современного человека в том, что он не понимает глобального смысла ситуации. Люди способны фантазировать только в рамках известного. Глобальное лежит ЗА рамками известного и умопостигаемого. Это Тайна, перед которой человек останавливается, как бумажный кораблик перед скалой. Заглянуть в будущее могли пророки, но не через логику, а через откровение. Их никогда не понимали. Описываемая ими картина выглядела настолько фантастичной, что напоминала бред сумасшедшего. Впечатление усиливалось за счёт того, что будущее приходилось описывать в терминах настоящего.

Иоанн Богослов описывает будущее человечества, но кто понимает это? Разве современный здравый смысл не говорит, что Апокалипсис — бред? Но разве этот «бред» не заставляет относиться к нему серьёзно, когда читаешь: «Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть» (Откр. 13, 18). Возьмите в руки любой купленный вами предмет, найдите на нём штрих-код, и увидите в начале, середине и конце три палочки, состоящие из двух тонких параллельных линий. На электронном языке это означает шестёрку.

На фоне этого пророчества начинаешь по-другому относиться к электронным деньгам и прочим «благам цивилизации». Пророчество материализуется у нас на глазах. «Итак, за „совершенной системой кредитных карточек“, за компьютерной безопасностью кроется всемирная диктатура, кроется иго антихриста» (Паисий Святогорец).

Сегодня каждый может убедиться в обозначенной тенденции, приглядевшись к привычным вещам. Посмотрите, что изображено на однодолларовой купюре. Многие воспринимают это абстракцией, но рисунок имеет смысл. Ещё больший смысл открывается, когда понимаешь: кому-то нужно было вынести информацию, зашифрованную на долларе, на всеобщее обозрение. Зачем? Разве игрок такого уровня заинтересован себя открывать?

Здесь раскрывается глубина, уходящая за рамки нашего мира, и кажется, мы понимаем её смысл. Но говорить на эту тему рано. Пока продолжим наше размышление о неявном. Получается, зашифрованная в долларе информация (усечённая пирамида и оторванная от неё верхушка с всевидящим оком) позволяет считать: за силой, которую символизирует эта аллегория, стоит более глобальная сила. Она словно сделала закладку, чтобы избавиться от инструмента, когда он станет ненужным (речь о том, что США инструмент, и однажды его сольют в унитаз истории).

* * *

Чтобы не возникало недоразумений по поводу современных материалистов, формально отказавшихся от Бога, скажем так: это больше дань моде, нежели осмысленный шаг. Мы же говорим о сознательном выборе. Чтобы люди добровольно пришли «и поклонились зверю» (Откр. 13, 5), они должны быть свободными. Ради этого система выведет человека в состояние высшей свободы и поставит перед Главным выбором. В этой атмосфере родится чудовище из чудовищ — человек без души (Антихрист).

Превращение человека в животное — не самое страшное. Сегодня их много, они выдают себя мечтами о неограниченном потреблении, когда можно купить всё-всё. Это естественно, если цели лежат в рамках земной жизни. Возникает логика «живём один раз» и жизненное кредо «маленькие удовольствия для дня и маленькие удовольствия для ночи, но здоровье превыше всего» (Ф. Ницше).

Проблема не в том, что естественная природа делает из человека инстинктивное животное, а искусственная природа превращает его в деталь. Проблема в том, что человек не может остановиться на этом состоянии. Совокупность человеческой природы создаёт такой эффект, что человек не стоит на месте. Он или взлетает вверх, или падает вниз.

Глава 12. Абсолютная свобода

Итак, допустим, элита через чудовищное напряжение сил сделала невозможное — установила гармонию. Возникла искусственная природа, первоисточник информации и эталона. Она даёт человеку информацию «Бога нет». Возникает знание, согласно которому высшим арбитром и мерилом становится человек.

Когда сняты все ограничения, «моё» желание однажды упрётся в «ваше» нежелание. Так как мировоззрение, порождённое искусственной природой и логикой материализма, не даёт мотивации сдерживать себя, стремление реализовать своё желание сохраняется.

Идеал свободы — отсутствие любых ограничений. Абсолютная свобода — можно всё, в том числе и то, о чём думать страшно или непривычно, стыдно или противно. Но если Бога нет, всё это религиозные архаизмы, ограничивающие полёт фантазии и желаний свободного человека.

А что удерживает людей, понимающих мир с чисто рациональных позиций, от получения преступных удовольствий? Многие современные люди не реализуют сполна лозунг «бери от жизни всё» только потому, что их сдерживает страх наказания (отторжение обществом тоже наказание). Если убрать страх, уйдёт сдерживающая компонента. Что тогда остановит прагматичного человека, живущего один раз? Ничего: ни стыд, ни совесть, ни сострадание. Моральная сторона не может приниматься во внимание, это из другой области. Сегодня бизнесмены всё чаще говорят друг другу: «Ничего личного, просто бизнес». Маньяк тоже может сказать жертве: «Ничего личного, просто удовольствие».

Сегодня человечество всё чаще получает «привет» из трущоб мегаполисов, провонявших собачьим дерьмом, блевотиной, прокисшим вином, мочой и кровью. «Я не хотел причинять им вред, я лишь хотел убивать их», — говорил Дэвид Берковиц, серийный убийца, наводивший ужас на американцев в середине 1970-х годов. В Бельгии в 2009 году 20-летний парень, пришедший в ясли и начавший резать младенцев, мог сказать нечто подобное. Он просто хотел убивать…

Не менее часто приходит аналогичный «привет» из высших сфер общества. Запад уже привыкает к скандалам в благополучных домах, где в подвалах находят оборудованные пыточные камеры и остатки расчленённых трупов, в том числе детских. Ничего личного, просто удовольствие особого типа.

Многие материалисты, читающие эти строки, ужаснутся и воскликнут: «Какой кошмар!» Но если человек — высший арбитр, кто определяет понятие добра и зла? Если высший считает добром то, что несёт ему удовольствие, как эту установку поколебать? Только не говорите, что мы его, гада, разорвём-казним и прочее. Речь идёт о логике явления, а не о вашей реакции на него. Маньяку можно помешать воплотить свою «истину» в жизнь, но мы говорим не о частных случаях, а о тенденции, порождаемой логикой материализма.

Отказ от признания Бога приводит к позиционированию человека как высшего существа, а значит, высший обладает абсолютной свободой, где можно всё. Это неустранимое стремление, которое будет подталкивать материалистов до тех пор, пока дотолкает до могилы.

Абсолютная свобода — это отсутствие ограничений плюс неограниченные возможности. Представим: у нас нет ограничений, у каждого в собственности вселенная. Захотел — свернул её, захотел — создал новую. Делай что хочешь, позволено всё! Давайте пока не будем обращать внимания на парадоксальность предположения. Современный уровень развития уже сейчас позволяет решить эту невероятную даже на слух задачу через виртуальное пространство. Владелец собственной вселенной может делать там всё, что угодно. Если кому-то эти действия покажутся запредельно неприемлемыми, это не отменит их.

По логике безбожного общества, в виртуальном пространстве не может быть запретов. Это то же самое, что контролировать воображение. Кто, на каких основаниях и с помощью каких критериев будет контролировать воображаемые человеком картинки? Если даже это технически возможно, вопрос об основаниях и критериях не снимается.

Каким образом потенциальный контролёр будет определять, хорошие картинки рождаются в вашем сознании или плохие? Ориентируясь на свой вкус? Но это же чистой воды узурпация, нарушение свободы и прав, ради которых религиозное общество было трансформировано в светское. Если Бога нет, нет и абсолютного «аршина», которым можно «мерить» нравственность фантазий. Любая оценка будет проявлением частного вкуса.

Если человек высший, только он определяет уровень дозволенного. Иного мерила в атеистическом обществе быть не может. У такого общества никогда не будет оснований запретить, например, садомазохизм. Когда извращения легализуются на уровне фантазий, и человек перестанет чувствовать их табуированность, из виртуальной области они перейдут в реальную. Если оперировать таким мерилом, как сиюминутный вред, никаких ограничений нет. Любители начнут воплощать эти фантазии в кругу единомышленников в игровой форме. А потом…

Кто и на каких основаниях может запретить людям это? У общества нет причин классифицировать это как зло. Такое удовольствие получит статус невинного развлечения под названием «взрослые игры». Не садизм, а «взрослые игры»; не педераст, а гей; не блядь (от церковно-славянского блядница, производное от бляд, блуд), а сексуально раскрепощённая. Кстати, термин «блядь» равно применим как к женскому, так и к мужскому полу.

Будь это реальные действия, несущие вред реальным людям, можно было привязаться к нанесению сиюминутного вреда и ограничить опасную деятельность. Но если вред наносится воображаемой жертве, за что выставлять претензию? За неправильное воображение? Но, во-первых, мы снова возвращаемся к вопросу: кто определяет правильность. Во-вторых, в своём сознании человек считает себя богом. Он может представлять что угодно, делать что угодно, и никто его за это не накажет, потому что в его действии нет главного аргумента, которым оперирует всякое безбожное общество — нет сиюминутного вреда реальным существам.

Христианское общество отличается от безбожного наличием абсолютного эталона Добра и Зла, действие которого распространяется как на реальный, так и на виртуальный мир. Бог требует соответствовать абсолютным стандартам не только в реальной жизни, но и в воображении, в виртуальном мире. «Всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своём» (Мф. 5, 28).

Верить в Бога — это не только признавать Его существование. Бесы тоже не сомневаются в том, что Бог есть: «и бесы веруют и трепещут» (Иак. 2, 19). Но при этом они остаются бесами, потому что не живут так, как велит Бог. Верить в Бога — значит руководствоваться эталоном, который Он дал.

Если Бога нет, нет и стимула контролировать свои поведение и воображение. В обществе настоящих атеистов нравственный контроль невозможен. Если допустить, что материалисты озаботились наведением порядка в головах, не вдаваясь в технические подробности, зададимся вопросом: на каком основании человеку можно запретить что-то воображать? На основании вашего вкуса? Если так, рушится вся логика атеизма.

Глава 13. Корни

Наше общество содержит в себе остаточные традиционные представления, выведенные из религии. Как следствие — традиционное понимание мира противоречит логике атеистического мировоззрения. Утверждая, что нужно быть честным, атеисты не могут указать — почему. Их эмоциональные попытки обосновать посыл в духе «потому что так хорошо», не выдерживают критики.

Если мне плевать на всех и в данном случае выгоднее обманывать, почему я должен быть честным? Потому что вы так горячо об этом говорите? Или потому что власть деньги дала на расклеивание плакатов с призывом быть честным? И ещё: как прикажете относиться к благолепным лозунгам, если точно знаешь: часть бюджета, выделенного на кампанию, украдена. «Борьба за честность» затевалась именно с этой целью.

Материалисты не могут обосновать своего стремления быть честными примерно по той же причине, по какой папуасы, знавшие, но забывшие принцип подъёмной силы крыла, не могут доказать соплеменникам, что предметы тяжелее воздуха летают. Такой папуас-«авиатор» «включает» эмоции и горячится, чем только дискредитирует себя и свою теорию, хотя говорит абсолютно правильные вещи. Он понимает всё подсознательно, тогда как для аргументации нужно сознательное понимание.

Самые продвинутые материалисты утверждают: человек может отказаться от сиюминутного ради достижения вечного. Звучит логично при условии, если есть ресурс, позволяющий серьёзно надеяться достичь результата при жизни. Если прогнозируется, что результат будет только после смерти, не возникает мотивации. Зачем расходовать главное сокровище, жизнь, на то, чего не увидишь? Чтобы жить в сердцах благодарных потомков? Или потому что так завещал великий Ленин и учит партия? Эти лозунги работали на очень наивных, причём недолго. Практика показала: потомки атеистов не бывают благодарными. Из их мировоззрения вытекает совсем другая логика. Они хотят жить не в сердцах благодарных потомков, а здесь и сейчас, а после нас хоть потоп.

Сдержать это стремление уговорами и морализаторством нельзя. Призыв строить чужое благо (будущих потомков) за счёт ущемления собственного противоречит логике атеизма. Людей можно заставить силой работать на общество, можно купить или обмануть, но они будут мотивированы не на достижение результата, а на зарплату, карьеру или уход от наказания.

Спекуляции на родительском инстинкте тоже не принесли плодов. Людям говорили, мол, ваши внуки будут жить при коммунизме, если вы откажетесь от стремления к своему благу. Но эти слова в лучшем случае действовали на первое поколение низших слоёв. Уровнем чуть выше они уже не работали, потому что противоречили логике материализма.

Тенденцию разложения демонстрируют отцы-основатели советской системы. После убийства видного деятеля СССР Кирова в его сейфе «валялась» сумма, эквивалентная трём миллионам долларов в ценах 2008 года. Это так, на всякие мелочи типа балерин Большого театра, подарки и прочие безделицы. У Фрунзе на карманные расходы было найдено примерно вдвое больше. За «железным» Феликсом, ездившим «на лечение» в Швейцарию, неизменно следовал опечатанный вагон с ценностями, размер которых историки до сих пор затрудняются уточнить. Сколько у него лежало в сейфе на «карманные расходы», мы не знаем. «И душа крест накрест досками» (В. Высоцкий).

Можно не сомневаться в оригинальности нравов новой элиты, создававшей коммуны, где всё было общим, в том числе жёны. Равно как не подлежит сомнению искренность рядовых коммунистов, образ которых воплощён в главном герое советского фильма «Коммунист». Он верит в Ленина, не читая Ленина (тем более Гегеля и Маркса). Максимум, он декреты вождя читал, но готов умереть за идеалы коммунизма, не имея о них понятия. Это в чистом виде типаж верующего человека. Но мы не о личностях, мы о тенденциях.

Когда атеизм охватил широкие массы, призывы жить по совести от элиты, озабоченной дачами, машинами, льготами и «тёплыми местами», дали противоположный эффект. Народ не хотел жить для потомков, он хотел жить для себя, как «слуги народные». Самые умные и талантливые быстро усваивали правила игры и этикет двойной жизни, способствуя разложению.

Глава 14. Умирание

Либеральная демократия вовсе не приоритет большинства над мнением меньшинства, как думают наивные. Эта система даже не приравнивает голос индивида к голосу большинства. Она ставит голос меньшинства, если оно является носителем порока, выше мнения большинства. Если 100 миллионов человек против педерастии, а только 1000 человек — за, решение принимается в пользу меньшинства.

В обстановке толерантности и терпимости, культивируемых как уважение чужих вкусов, появятся магазины, клубы и СМИ, обслуживающие извращенцев. И ничего не возразишь: если Бога нет, все свободны делать что угодно. Фиговый листок, прикрывающий колоссальные последствия, выражен в запрете причинять сиюминутный вред. По логике материального понимания мира нетрадиционный вкус нужно уважать. Он же не кусается.

Одним нравится борщ, другим — жареные тараканы. В сексе то же самое: одни любят традиционные отношения, другие — нетрадиционные. Скоро и само слово «нетрадиционные» отомрёт, потому что кто определяет традицию? Пока это уступка той части общества, которая подсознательно несёт в себе остаток религиозных установок. Но пройдёт ещё некоторое время, и вырастет новое поколение, свободное от «архаизмов».

Многие явления, оцениваемые религиозным обществом как смертный грех, у материалистов получили статус невинного развлечения, право на которое было закреплено в конституции, «библии атеистов», которую они сами сочинили. Были легализованы внебрачные половые связи, проституцию превратили в социально-полезную работу, педерастию приравняли к разновидности любви. На очереди легализация педофилии, некрофилии и т.п.

Интересна технология вживления этих безобразий в общество. Культивирование педерастии на традиционной почве не приживается. А вот через борьбу с педерастией очень даже можно разместить в информационном поле это понятие. Сегодня разговорам о наркотиках посвящено много времени. Раньше для большинства это было далёкое явление. Казалось, это не для нас, это о других. И вот… всё так близко, так легко, так приятно, так круто. Многие впервые пришли к мысли попробовать после чтения книг с сюжетом, построенным вокруг наркотиков или их компонент. Вышло много фильмов, где наркомания вроде бы осуждается, тон отрицательный. Дядечка-режиссёр говорит типа «нельзя», а сам поворачивается и заговорщически подмигивает: «А мож попробовать? есть чó?»…

Аналогично и с педофилией: человек думать не думал, что такое вообще возможно. И вдруг — раз, появляется плакат «нельзя насиловать детей!». Это первые снаряды, прожигающие оборону человека. Вроде и против сказать нечего, вроде как всё правильно, действительно нельзя. Но в итоге само понятие педофилии пробилось в информационное поле. Начались разговоры на тему инцеста (сожительства родителей и детей). Далее из гнилых щелей повылазили защитники педофилии, очень убедительно оправдывающие это явление. Другие им стали возражать на эмоциональном уровне. И пошло-поехало…

Второй шаг: когда понятие войдёт в нашу жизнь, начнётся его уточнение и, как следствие, дробление, возведение в одну из многих норм, которые тоже дробятся на миллионы норм. Пройдёт совсем немного времени, и идеологи постмодернизма скажут — педерастии в принципе нет. Сколько людей, столько и полов. Это уже ломится в нашу дверь.

Главное в развращении общества — снять понятие стыда. Стыд всегда иррационален, его невозможно объяснить с помощью логики, не обращаясь к понятиям, выведенным из логики религии.

Не обязательно учить девочек и мальчиков разврату, лжи, отрицанию семейных ценностей. Можно, например, спровоцировать судебные иски от детей к родителям под предлогом защиты прав ребёнка. Например, недавно в США слушалось дело: мальчик требовал признать суд его право купить ёжика. Как умилительно… Но в реальности сын восстал против матери и победил. Или можно развесить в интернете баннеры с надписью «до 18 лет вход воспрещён», а параллельно говорить о праве человека, достигшего 14 лет, на личную жизнь. Или под предлогом борьбы с подростковой беременностью и со СПИДом рассуждать о безопасном сексе. На эту «заботу» наложить разглагольствование о свободах, о недопустимости причинять вред другим людям, и вплетать мысль о допустимости и естественности реализовывать всё, что приносит удовольствие. Под эгидой свободы мальчики и девочки сами найдут источник удовольствия или повод подать в суд на родителей, и начнут брать от жизни всё.

Мы ещё содержим в себе остаточные явления христианского общества. Поэтому некоторые удовольствия отрицаем, хотя в них нет сиюминутного вреда. Например, некрофилия (половой контакт с мёртвыми) и прочая неудобоговоримая мерзость, с точки зрения материализма безвредны. Но общество пока не готово воспринимать такие проявления свободы.

В Англии был зарегистрирован парадоксальный случай. Общество некрофилов обратилось к властям с официальной просьбой выдавать им свежие бесхозные трупы, которые они после «использования» обязуются хоронить за свой счёт и вообще делать всё сообразно закону. Власти попали в затруднительное положение. С позиции научного атеизма предложение выгодно. Оно не причиняет никому вреда, приносит казне доход, а отдельной группе избирателей дарит удовольствие. Да, странное удовольствие, но о вкусах не спорят. Власти отказали просителям по формальным признакам. Спрашивается, какой логикой они руководствовались? Попробуйте сформулировать чёткий логичный отказ некрофилам с позиции чистого материализма.

Другой пример. В Германии один человек предложил другому съесть себя. Партнёры составили договор, согласно которому один передавал своё тело другому на съедение. Были соблюдены все юридические формальности, договор был заверен нотариально, снят на камеру, записан в аудио- и видео-форматах. Можно представить себе юридическую безупречность документа, если помнить, насколько педантичны, до маниакальности, немцы.

После заключения сделки покупатель отрезал у продавца гениталии по всем правилам хирургии — никакого варварства, с анестезией и прочее. Потом они их зажарили и вместе съели за дружеским ужином. Далее продавец совершил акт самоубийства, чтобы покупатель не попал под действие закона об убийстве. Затем покупатель констатировал смерть по всем правилам медицины, после чего порубил тушу и сложил мясо в холодильник. Всё это было записано на видеокамеру.

Когда ситуация стала достоянием гласности, власти Германии растерялись. Наказания за поедание человеческого мяса не существует, никакие статьи уголовного кодекса не нарушены. Если бы речь шла об обычной сделке, заключённых договорённостей было бы более чем достаточно для любого суда. Но так как в договоре шла речь о том, что одна свободная личность передаёт другой свободной личности своё тело для съедения, возникла заминка. К чести немецких властей, они нашли причину и посадили покупателя-каннибала на пять лет.

На Украине группа граждан, получающая удовольствие от поедания человеческого говна, обратилась с просьбой официально зарегистрировать их организацию. Их устав декларировал поиск и объединение единомышленников. Подчёркивалось: всё будет в рамках закона. Люди готовы были платить пошлины и налоги. Но украинская власть отказала, поправ тем самым свободу личности.

Во Франции группа энтузиастов хотела организовать коммерческую рекламу по продаже предметов женской гигиены, бывших в употреблении. Власти тоже «зарубили». Спрашивается, почему, если эти «милые люди» платили деньги и никого не кусали? Одним нравится запах духов, другим запах шашлыка, третьи балдеют от негигиенических запахов. Кто судьи?

Можно долго перечислять такие случаи. Мы взяли самые яркие на сегодняшний день, чтобы читатель мог убедиться: отказы противоречат логике современного общества. Они построены на логике, оставшейся от христианского общества. Эта логика вступила в противоречие с логикой материализма. Согласно материализму, можно всё, что не несёт сиюминутного вреда. Никакого сиюминутного вреда во всех приведённых примерах нет. Кто из либералов может ответить: почему решения были приняты вопреки рациональной логике?

Демократическая система имеет установку соблюдать права носителей любых вкусов. Можно не сомневаться: «недоразумение» будет преодолено, и права меньшинств восстановят. Извращенцев преподнесут не как меньшинство, а как нормальных людей, коих большинство, но многие просто стесняются признаться в своих тайных пристрастиях. В угоду этому мнению появятся научные работы, указующие на естественную гомосексуальность человека и прочее. Нормальных выставят закомплексованным меньшинством, несвободными архаичными уродами.

Не важно, что большинство как раз нормальные люди, и они против присутствия в их жизни таких явлений. Если 10 американцев живут среди 100 тысяч индейцев, меньшинством являются индейцы. Аналогично и в нравственной сфере — термин «меньшинство» будет перенесён с извращенцев на нормальных людей. Каким реально станет соотношение — вопрос десятый. На первом этапе возникнет иллюзия, будто нормальных меньшинство. Пройдёт время, и они действительно станут меньшинством.

А. Пушкин

В будущем вырастет полностью рациональное поколение, у которого рефлексы отомрут, как отмерло негативное восприятие педерастов. Сегодня они в любом демократическом правительстве присутствуют и в любой администрации любой религиозной конфессии, что вызывает эффект подражания в массах. Это становится отличительным признаком и одновременно нормой. Они тащат своих, оформляясь в структуру. Полвека назад невозможно было представить официальную регистрацию брака лесбиянок или педерастов. Сегодня это норма жизни.

Если кто попробует ущемить права сексуальных меньшинств этого толка, тут же найдутся защитники. Обратите внимание: они не спешат защищать людей, получающих удовольствие от поедания человеческого мяса, кала и прочее. С формальной точки зрения одни ничем не отличаются от других. Но правозащитники ещё не созрели, ещё стесняются выступать на стороне говноедов. Так полвека назад они стеснялись защищать педерастов. Но поскольку под стеснительностью нет основания, однажды она уйдёт. И тогда даже самый захудалый правозащитник усмотрит в приведённых выше отказах признаки тоталитаризма, ущемление прав и попытку подчинить вкусы человека каким-то нормам.

Отказ регистрации любителей дерьма — это дискриминация по вкусовому признаку. Любители одного типа удовольствия дискриминируются перед любителями другого типа удовольствия. Почему одним можно пропагандировать свои пристрастия и желания, а другим нельзя?

Пока никто не выступил в защиту прав людей, пожелавших узаконить свои нетрадиционные вкусы. Это свидетельствует: общество пока не перешло Рубикон. Христианство сдало позиции на видимом уровне, но прочно засело в подсознании самых отъявленных атеистов. Люди пока не способны принять революционные извращения, даже если те соответствуют логике материализма.

* * *

Реальный мир всегда формировался виртуальным. Сначала рождается идея, мысль или желание — всё это виртуальные продукты. Потом они воплощаются в реальность. С появлением компьютерных технологий стало возможно создавать новый тип виртуального пространства, что многократно повысило зависимость реального мира от виртуального.

В виртуальном мире можно делать что угодно, даже отрезать голову. За вред, нанесённый виртуальному существу, никто ничего не предъявит. Сегодня мальчики (и взрослые дяди) играют в «стрелялки», убивая виртуальных людей. Кажется, чтó тут плохого, они всего лишь играют. Всегда мальчики играли в войну, и никому не приходило в голову увидеть в этом опасность.

Всё просто. Раньше формат игры не приближался к реальности. Убийство в игре и в реале очень сильно отличались. С развитием компьютерных технологий реальность и виртуальность будут неумолимо сближаться. Сознание пребывающего в киберпространстве человека будет меняться. Виртуальная грязь течёт в реальный мир. Сегодня она убивает людей реально, но никто не видит причинно-следственной связи.

Дело не только в моральной и нравственной деградации. Люди по своей природе будут хуже маньяков. Маньяк хотя бы правильно оценивает свои поступки, у него нет иллюзий относительно совершаемого. Можно допустить у него даже минуты раскаяния. У новых маньяков сожаления о содеянном не будет, как не бывает его у виртуальных убийц. Они убивают, кровь льётся, кишки навыворот, но для чувства раскаяния нет почвы. Потому что для них Бога нет.

Что делать, если некоторые получают удовольствие от страданий? Свободная от «архаизмов» традиционного общества личность не видит в этом ничего предосудительного. Она скажет вам — мир так устроен, жизнь одного находится в прямой зависимости от смерти другого.

Настоящий материалист, свободный от «архаизмов», считает себя разумным млекопитающим. Ему чуждо понятие души или совести. Окружающих он тоже считает животными: одних более сильными, других более слабыми. Если сильное животное охотится на слабое, что тут неестественного? Никто же не возмущается, когда сытая кошка мучает мышку. Она есть не хочет, она просто развлекается. Чем человек хуже кошки? И если так, возникает безграничный простор для самой дикой фантазии.

Кошка играет с мышкой. Нет сомнений, кому-то обязательно захочется поиграть реально. Когда процесс легализации пройдёт, возникает необходимость повысить градус. У некоторых это выльется в желание пережить реальные ощущения. Для начала человек захочет просто посмотреть на настоящие страдания.

Следующий шаг — самостоятельная практика на живых людях. Кто победнее, сам выходит на охоту. Кто побогаче — покупает «живой товар». По информации спецслужб, «товаром» являются преимущественно дети. Продавцы и покупатели «товара» не называют детей детьми. Например, в аудиозаписи, зафиксировавшей такой разговор, двое мужчин обсуждают продажу восьмилетней мексиканской девочки, которую называют «маленькое животное». Покупатель уточняет, что с ней можно делать и куда потом девать труп. По этическим соображениям мы не будем приводить детали этого диалога.

Охота на детей и девушек существует в любой стране мира. Рынок удовлетворяет спрос на мучения, рассматривая людей в качестве товара. Это нельзя даже близко сравнивать с рабством. Хозяин покупал раба за большие деньги и относился к нему явно не хуже, чем к карете или корове. Здесь же изначально человека рассматривают как объект мучений.

Статистика исчезнувших за год детей повергнет любого в ужас. Какой процент из них случайно погибших, а сколько замучено в порностудиях, можно только гадать. Уголовное дело заводят, когда находят останки человека. Если всё сделано чисто, останков нет, — преступления тоже нет. Никто серьёзно не будет заниматься заявлением бабушки о пропавшей внучке.

Призыв брать от жизни всё, положенный на теорию научного атеизма и реализованный в условиях технического прогресса, не принёс ещё свои главные плоды. Описанное выше — начало и не главная опасность. Главную опасность представляют не маньяки, размножающиеся в потребительском обществе как черви в гниющем мясе. Главную опасность представляет элита, подводящая под это идеологическую базу. Рождается новое общество, контуры которого сейчас представить сложно ещё и потому, что страшно.

Глава 15. За гранью

Если, по материализму, выше человека никого нет, значит, каждый имеет полное право сам по своему вкусу составить понимание мира или отказаться от всякого понимания. Если человек бог, он может верить во что угодно или не верить ни во что. Он имеет право ставить себя выше всех или равным всем, может поставить себя ниже всех. Полная свобода: как ему больше нравится, так он и делать будет. Такой подход находит множество сторонников. В обществе проводится мысль: тема религии — дело личное. Каждый во что хочет, в то пусть и верит, свобода вероисповедания и прочее. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо» (Л. Толстой. «Война и мир»).

Пост-новое общество это уже не языческая модель со своим пантеоном богов. И не прямое отрицание Христа атеистической эпохи. В новом обществе каждый человек теоретически бог и потому потенциально свободен — без ограничений и абсолютно. Такое мировоззрение уводит общество в новую плоскость, за рамки человеческого представления.

Мы не имеем цели напугать. И не нагнетаем обстановку. Мы пытаемся просто посмотреть на шаг вперёд и увидеть, во что выльется развитие обозначившихся тенденций, разглядеть то, чего раньше даже не замечали.

Пол

Первая заявка на абсолютную свободу — кто за меня решил вопрос пола. Почему я мужчина (или женщина)? Если я свободен, чего ради должен мириться со своим полом как с данностью? Почему нет выбора? Фиксация этого момента обнажает огромное противоречие. Налицо ущемление свободы в вопросе выбора пола.

Как отголосок традиционного мировоззрения, могут прозвучать слова осуждения за само желание думать об этом. Мужчине положено быть мужчиной, если он родился мужчиной, а женщина должна быть женщиной. «Но кем положено, если Бога нет? — спросит человек наступающего общества. — Вами? А с чего вы решили, что я должен слушать вас? Или обществом положено? Но почему в вопросах, касающихся лично меня, моей одежды, причёски и пола, я должен слушать общество? У нас же не диктатура. На каждом углу провозглашается право человека на частную жизнь. Что хочу, то и делаю. Хоть дохлых кошек буду использовать в качестве сексуального объекта, вам-то какое дело?». Вот так примерно ответит истинный материалист.

Впервые в человеческой истории возникает вопрос выбора пола. Раньше такое вообразить было нельзя. Пол считался данностью по воле Бога. Но когда Бога исключили из мировоззрения, а прогресс дал невероятные возможности, люди, осмыслив себя высшими существами, стали задаваться таким вопросом.

Сейчас можно выбирать себе тело. Хотите — мужское тело выбирайте, хотите — женское, или чередуйте. Никаких мировоззренческих ограничений! Единственные ограничители — вопросы технического и финансового характера, но это из другой плоскости. Как показывает практика, их решение — вопрос времени и ресурса, но не принципа.

Оставаясь на позициях атеистического мировоззрения, попробуйте найти основания для отказа человеку выбрать пол, если человек свободен и выше его свободы ничего нет. Почему нельзя что-то пришить или отрезать, если хочется? Почему форму носа можно менять, а другие органы нельзя? Потому что вы так считаете? Это все ваши аргументы? Тогда вы просто ретроград, архаичный маргинал, мракобес и религиозный фанатик.

Тело

Вы думаете, это всё? Вы наивный человек. Если Бога нет, свобода не может быть ограничена ни в чём. В том числе в кардинальной смене формы тела. Если в вопросе пола смена форм идёт в рамках традиционной человеческой формы, меняется только половая принадлежность, здесь процесс заходит ещё дальше.

Материалисты нового поколения уже несколько десятилетий говорят абсолютно логичные вещи. Они утверждают: тело — не мундир, человек — не солдат. Никто не может диктовать личности, какую форму тела нужно иметь, на каком языке говорить, каких правил придерживаться в сексуальной практике и прочее. Это у «отсталых» христиан «тело же не для блуда, но для Господа» (1Кор. 6, 13). У «продвинутых» материалистов тело понимается как источник удовольствия, инструмент добычи полнокровной жизни.

В христианстве форма тела объявляется результатом воли Высшего Сущего: «Бог даёт ему тело, как хочет, и каждому семени своё тело. Не всякая плоть такая же плоть; но иная плоть у человеков, иная плоть у скотов, иная у рыб, иная у птиц» (1Кор. 15, 38—39). Эта установка пресекает на корню мысль об изменении формы тела. «Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог: ибо храм Божий свят; а этот храм — вы» (1Кор. 3, 17). В развитом материализме таких ограничений нет. Тело понимают чем-то вроде куска глины, из которой человек волен лепить форму, какая ему заблагорассудится.

Почему я, свободная личность, должен носить тело именно такой формы? Я его не выбирал, я в нём родился. Меня никто не спрашивал, хочу ли я иметь такую форму. Вот тебе стандартное тело, и носи его всю жизнь. За неуставную форму следует наказание в виде отторжения обществом. Свободная личность недоумевает: отчего у меня именно две руки, две ноги? И вообще… мне не нравится общий дизайн моего туловища. Может, я хочу быть кентавром: наполовину конём, наполовину человеком? Или хочу челюсть как у тигра. Или бычьи рога, приращённые к черепу. Чуть что, можно и боднуть. Или с хвостом стоишь и мух отгоняешь. Или… Моё тело, что хочу, то и делаю.

Тема пропагандируется, и спрос растёт. Недалёк день, когда некто решит себе вместо ступней копыта сделать, чтобы без обуви ходить. Кого-то прикалывает внешность монстра. А кто-то вообще решит испробовать тело в форме блина и жить в воде, плавая камбалой. Опустите технические трудности, оперируйте только мировоззренческими, и вы увидите: если идейных ограничений нет, всё это — наша грядущая реальность, если мы без Бога.

Новые формы будут оказывать влияние на реальный мир. Дети и молодёжь уже сегодня копируют поведение и внешний вид виртуальных героев. Процесс сдерживает степень приятия обществом новшеств. Никаких мировоззренческих преград нет. Плохие «чудеса» будут расти пропорционально росту терпимости общества.

Начинается абсолютный пересмотр человеческих ценностей. Эксперименты в генной инженерии открывают перспективы, о которых раньше нельзя было помыслить в самых диких фантазиях. Ни Босх, ни Дали, ни иной художник со странным видением мира не уходил так далеко, как уводит нас реальность. Темпы развития науки позволяют предположить: люди могут закрепить изменения на уровне ДНК. Не потóм приращивать рога и прочее, а сразу сделать так, чтобы от рогатых или хвостатых родителей рождались рогатые или хвостатые дети.

В традиционном обществе есть каноны, авторитет которых определяет границы возможного. В сверхновом обществе такого нет. Хотите — вам в голову вживят стальные шипы, как у героя крутой компьютерной игры. Хотите — вставят под кожу рельефные предметы. Хотите — взрастят усы, как у кота.

Уверяем вас, процесс пойдёт. Достаточно одному фильму выйти, где главный герой будет изменён подобным образом, и масса устремится подражать. Заметим: массу вообще никто спрашивать не собирается, она будет делать то, на что её запрограммируют. Здесь как с женщинами: никто не спрашивает, что они будут носить. Что объявят модным, то и будут носить. С равным успехом их можно как раздеть, так и одеть.

Сегодня люди себе рёбра удаляют, череп дробят, губы накачивают и ещё делают много такого, о чём большинство населения не подозревает. Сейчас зарождается пластическая хирургия нового поколения, ориентированная на удовлетворение запросов свободной личности. Процесс будет развиваться за счёт стремления к индивидуальности (внешний вид — самый лёгкий путь).

Математически зафиксировать границы человеческого тела невозможно, как и границы морали. Если человек родился уродом, а врачи исправили физический недостаток, нельзя понимать это нарушением воли Бога. Равно как с трансплантацией органов или зубными коронками. Концептуально это киборг, но мы понимаем: всё в рамках человеческого. Но сами рамки не имеют чёткой конфигурации, и потому гарантированно будут распространяться в обществе, отрицающем высшие авторитеты.

Электроника

Следующий шаг: человека в прямом смысле прирастят к машине. Сращивание будет не образное, как в эпоху потребительского общества, где рабочий был привязан (или даже прикован) к станку, — из машины и человека в прямом смысле сделают одно существо.

Представьте человека на инвалидной коляске, все пять чувств которого подключены к процессору. Компьютер генерирует импульсы, имитирующие те, что мы принимаем из внешнего мира. Разница в том, что человек сам заказывает, какой мир он хотел бы видеть вокруг себя. Компьютер выполняет заказ, подавая соответствующие импульсы на осязание, зрение, слух, вкус и обоняние. Импульсы получает мозг и создаёт желаемую картинку. В перспективе человек сможет жить полноценной жизнью, более яркой, чем реальность.

Виртуальный мир стремительно совершенствуется. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: ЭТО будет развиваться. Форма тела или смена пола — нонсенс, о котором, мы уверены, многие попросту не думали. Большинство несёт в себе остатки религиозного общества, пока ещё сопротивляясь логике материализма.

Чтобы понять, чем всё закончится, вспомните: людей разделяет форма носа или цвет волос. С одной стороны, можно до хрипоты доказывать, мол, «принадлежность к нации определяется не цветом ж…, а состоянием души» (из к/ф «Внук Гагарина»). Но с другой стороны, природа общества так устроена, что человек не имеет иных ориентиров определить своего (носителя тех же правил, что и он), кроме как по внешнему виду.

Изменения уже идут в рамках сегодня допустимого. По тем же принципам развивалась индустрия моды. Нельзя было сразу укоротить юбку до мини. Её сначала подняли до лодыжек, потом до колен, потом чуть выше колен, потом ещё выше, потом чуть ниже детородных органов. Затем дырки стали делать в интересных местах. Процесс и сегодня идёт, никто не думает останавливаться на достигнутом.

Каждое изменение шло в рамках приемлемости. Всегда находились «революционные матросы». Они эпатировали общество, совершая прокол за рамки приемлемого. Кто уходил слишком далеко, того относили к психически больным и не воспринимали их инициативы. Но если новшества были в границах приемлемого, общество фыркало, но активно косилось в сторону запретного развлечения.

На очереди мораль. Материализм логично приходит к пересмотру прошлых норм добра и зла. Счастье — это когда приятно. Остальное не имеет значения. Вы говорите, такое недопустимо? Но это же вы говорите. И чем ваш голос весомее моего? Эту страшную правду безбожного общества нечем опровергнуть.

Общество, приведённое в новое состояние, породит новую систему, развитие которой приведёт к ещё большему процессу атомизации. Если люди по поводу разного цвета волос конфликтуют, по поводу глобальных отличий тем более вступят в конфликт. Сложно предположить, во что это выльется. Одно можно сказать точно — человек в новой системе будет исчезать.

На эту тему европейские интеллектуалы думают уже не одно десятилетие. Некоторые, увидев адские глубины последовательного развития логики материализма, опешили и по сию пору пребывают в прострации. Мэтры философии осознают глубину пропасти, в которую звали общество, и каются. Французский философ современности Мишель Фуко пишет работу «Герменевтика субъекта», где зовёт не в постмодернизм, а к традиционным ценностям. Аналогичные настроения накрывают многих мыслителей.

Исход интеллектуалов из материализма обозначился в конце второго — начале третьего тысячелетия. Пока ещё не произошло полного осмысления куда бежать, но ясно одно — бежать надо. В обществе растёт количество людей, понимающих: они «приплыли» совсем не туда, куда думали. Кто осознаёт всю полноту опасности, делают попытку развернуться назад. Кто понимает наполовину, те суетятся. Кто вовсе не понимает, продолжают идти в прежнем направлении, повторяя речевки прошлой эпохи.

Впитав с молоком матери безбожное мировоззрение, люди оказались в сложной ситуации. Они видели движение в ад, но не видели, как можно остановиться. Логика подталкивает их к единственному выходу — к Богу. Но Бог современными людьми отрицается рефлекторно.

Опасность чёрной стеной надвигается на человечество. Действительность превзойдёт самые смелые прогнозы. Для человека, не знающего Бога, выхода нет. Для верующего человека выход есть, потому что Бог сказал: «верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит» (Ин. 14, 12).

Глава 16. Степень опасности

Нарисованный выше мир современный человек оценит негативно, но это будет относительная оценка. Для нас такое непривычно, как для жителя XV века был непривычен вальс (фактически мужчины и женщины прилюдно обнимались). Но если мы хотим оценить мир в целом, а не относительно нашей эпохи, её привычек и вкусов, нужно признать: ужасы нового мира ужасны для нас. Для наших потомков это будет так же естественно, как для ацтеков — воевать не с целью передела территории, а ради захвата пленных для принесения их в жертву.

Разные существа живут по разным законам. Если волк питается зайцами, это не говорит о том, что он плохой. И если заяц питается травой, это не значит, что он хороший. Это по-разному устроенные живые организмы. Через свой способ жизни, в том числе и через жертвы, они являются жизнеспособными. Аналогично и с социальными организмами, суть небиологическими формами жизни. Система майя, равно как персидская или либеральная, являются живыми. Естественно, системы ценностей разных организмов тоже разные. Судить о чужой системе мерками своей некорректно.

Европейцы могут называть цивилизацию ацтеков кровожадной за то, что те каждый год совершали многотысячные человеческие жертвоприношения. Себя европейцы считают человеколюбивыми (гуманистами), хотя их система каждый год убивает несколько миллионов человек (аборты). Вся разница в возрасте убиваемых и в способности защищаться. Ацтеки убивали взрослых, имевших возможность для спасения. Человек мог избежать плена, и даже будучи пленённым, имел шанс убежать. Гуманисты оправдывают мучительную смерть неродившихся младенцев, у которых нет ни единого шанса избежать приговора.

Гуманисты прикрываются законом, постановившим не считать этих младенцев за людей. У ацтеков тоже был закон, согласно которому пленных не считали за людей. На каком основании гуманный закон считается правильным, а закон ацтеков неправильным? Мы не видим иных оснований, кроме одного —  гуманисты оказались сильнее ацтеков. Будь соотношение сил обратным, восприятие правильности законов было бы другим.

Тот факт, что одна система с позиции другой оценивается крайне негативно, ничего не меняет. Как бы ацтекам гуманизм ни казался плох, для самих гуманистов это ничего не значит. Члену системы сама система не может казаться плохой. Он будет ругать частности, но не выступит против фундаментальных установок — мировоззрения своего общества.

Например, член потребительского общества способен призывать к борьбе с пороками и стремиться сделать жизнь лучше, по умолчанию предполагая: всё это должно произойти в рамках материализма. Если даже ему доказать, что пороки, против которых он протестует, следствие материалистического мировоззрения, и допустим, он поймёт, всё равно предпочтёт жить с этими пороками, а не отказаться от них.

Что из того, что землю заселят люди запредельного вида и со странной шкалой ценностей? Возникнет новый тип общества. Люди-кошки будут ловить и мучить людей-мышей для своего удовольствия. Не надо всплескивать руками: по большому счёту это ничем не отличается от сегодняшнего убийства младенцев, совершаемого женщинами ради своего благополучия. (Если мужчина понуждает женщину к аборту, он как минимум соучастник убийства, как максимум организатор).

Если рассуждать объективно, и то и другое действие лежат в одной плоскости — смерть одного ради блага другого. Этим правилом пропитана вся человеческая история. Меняются форма и мотив, но не суть. Всё так при условии, если в новой ситуации предполагается сохранение общества. Любую трансформацию, даже самую непривычную, можно понимать как эволюцию. Чем обернётся эволюционный процесс, предсказать нельзя.

Факт превращения человека в нечеловеческое существо для материалиста не повод для тревоги. Всё течёт, всё меняется, какие проблемы? Были клеткой, потом обезьяной, затем гомосапиенсом. В будущем станем каким-нибудь гомокомпьютером. Для атеистов в этом и заключается эволюция.

Повод для беспокойства возникает, если развитие системы противоречит идеалам материализма — построению земного рая. Какой человек будет жить в раю и какой это будет рай — вопрос второго порядка. Главное, там будет жить человек, форма которого соответствует его эпохе. Материалист серьёзно озадачится проблемой, если увидит неприемлемые для себя последствия. Если осознает: развитие ситуации в логике материализма ведёт к исчезновению человека в принципе.

Глава 17. Зверь

Прогресс есть следствие природы человека, стремящегося к лучшей жизни. Стремление к благу неистребимо, и потому его нельзя понимать злом. В зло прогресс превращается, когда его скорость опережает возможности человека, что приводит к утрате контроля над процессом. Сегодня технические средства развиты сильнее, чем осознание мировоззренческих целей, этими средствами достигаемых. Чем больше будет развиваться система, тем больше человек будет зависеть от неё. Не за горами время, когда ситуация перевернёт систему с ног на голову.

Естественное потребление порождает одну скорость прогресса, искусственное — другую. При естественной скорости потребления ключевая величина — человечество. Прогресс подчиняется ему. При искусственной скорости наоборот, прогресс становится ключевой величиной. Он перестраивает человечество под себя. Смыслом жизни подспудно понимается гонка за удовольствиями, образуя культ денег. Человеческая индивидуальность выражается через объём потребления, что приводит к качественному изменению общества.

Мировая политика в таком обществе сводится к рынкам и сделкам. Государства обсуждают не идеи, которые суть ледоколы генерального курса, а технические условия торговли, курсы валют и объёмы добычи ресурсов. Все послушно плывут в коридоре, пробитом ледоколом материализма. Вопрос: куда ведёт этот путь и почему нужно плыть именно этим туннелем, на уровне государственной власти не ставится.

Рассматривая человечество как целое, мы видим: социум стремительно деградирует, материально-техническая часть прогрессирует. Человечество опускается на уровень обезьяны, но с одной существенной поправкой: новые дикари оказываются не в естественной, а в искусственной природе.

Сегодня у общества нет единой цели. Современный человек представляет собой новый тип дикаря, живущего в искусственной среде города на высоте нескольких метров над землёй. Судя по масштабу мировоззрения, это обезьяна. Тот факт, что она в костюме и побрита, ничего не меняет. Теоретически настоящую обезьяну можно побрить-помыть-надушить, почистить зубы, одеть в костюм и научить плясать. Но её нельзя подвигнуть к осмыслению мира, а значит, к умению отвечать на его вызовы.

Волосатая обезьяна понимает мир в рамках видимости, побритая «обезьяна в костюме» — тоже. Первая добывала питание на пальмах. Вторая добывает питание в магазине, ходит на охоту в офис. Новые приматы боятся стихийных явлений, под которыми понимаются молнии и громы экономических и политических кризисов. Современный человек приходит в ужас от финансового кризиса по той же причине, по какой его далёкий предок приходил в ужас от стихийного бедствия. Не понимая сути явления, они не могут думать о противостоянии.

Раньше дикари поклонялись идолам, от древесной личинки до территории, на которой жили (ранний вариант патриотизма и национализма). Сегодня поклоняются торговым брендам и властным символам. Процветающие гадалки и предсказатели суть те же шаманы, за отдельную плату берущиеся умилостивить дух торговли.

«Обезьяны в костюмах» тащатся от сериалов, ищут удовольствий, заботятся о здоровье, собирают коренья и личинки с поправкой на технический прогресс. Это жующее и зевающее полупьяное, полусонное стадо, цели которого строго в рамках личного блага. Все воюют против всех, стремясь достичь своей личной цели. Удовлетворив свои интересы, дикарю больше не к чему стремиться, и он попросту засыпает. Раньше у костра засыпал, сегодня у телевизора, но это детали.

Человечество сделало круг и вернулось к животному состоянию. Главная его особенность — принципиальная невозможность иметь метафизические цели. Обезьяны не способны подняться до вопроса происхождения мира и смысла жизни. Воспринимая мир как рыба — океан, обезьяна — джунгли, ёжик — лес, люди живут как растение. У растения и животного не может возникнуть вопроса, откуда взялся окружающий мир, что есть мир, кто я в этом мире…

Утрата высших целей и зацикленность на сиюминутных приводит к резкому ускорению прогресса. Одна ключевая величина — масштаб мировоззрения — стремительно падает. Другая ключевая величина — технический уровень развития — стремительно растёт. Чем система сложнее и больше, тем контроля над ней меньше.

Чтобы управлять мировой системой, нужно обрабатывать огромный объём информации и оперировать масштабом, кардинально превышающим размер жизни человека. Чем сложнее система, тем больше объём информации. Единственный способ контролировать атомизированную безбожную массу — за каждым живым и неживым объектом установить тотальный контроль. Технические возможности демонстрируют тенденции, позволяющие говорить о реальности установления прямого контакта мозга человека с глобальной информационно-управляющей сетью.

Сейчас на дорогах Европы камеры фиксируют превышение скорости, и планируется ввести принудительное сбрасывание скорости через спутник. Тенденция ясна, и вопрос времени, когда человечество попадёт в тотальную зависимость от системы. Безбожное общество через это пытается избежать предвзятости и коррупции, но в итоге получит ещё бóльшую проблему.

В 2007 году правительство утвердило документ «Стратегия развития электронной промышленности России до 2025 года». Цитата: «Должна быть обеспечена постоянная связь каждого индивидуума с глобальными информационно-управляющими сетями типа Internet. Широкое распространение получат встроенные беспроводные наноэлектронные устройства, обеспечивающие постоянный контакт человека с окружающей его интеллектуальной средой, получат распространение средства прямого беспроводного контакта мозга человека с окружающими его предметами и другими людьми».

Вряд ли принимающие этот документ осмысливали ситуацию во всей полноте. По косвенным признакам можно утверждать: осмыслены только политическая, социальная и экономическая части, но не мировоззренческая составляющая.

Уже сегодня учёные говорят: нанотехнологии позволят создавать автономные видеокамеры размером с льняное семечко в миллиардных количествах. Следующий шаг: уменьшение таких камер до невидимого человеческому глазу размера и производство их триллионами. Они будут как молекулы, насыщающие атмосферу. Человечество станет жить в среде, которая в прямом смысле видит тебя насквозь.

Чтобы принять и обработать такой гигантский вал информации, потребуется информационно-аналитический центр нового уровня. Эту задачу выполнят квантовые и биологические компьютеры с фантастическими характеристиками. Человеку отводится должность исполнителя. Центр холодно просчитывает ситуацию и выдаёт рекомендации, как сохранить контроль над мировой системой и поддержать её гармонию.

На первых порах показателем будет экономическая эффективность и контролируемость ситуации. Информационно-аналитический центр даст рекомендации, как преодолеть сопротивление среды. Это будут в прямом смысле слова мировые шахматы. Если для удержания баланса потребуется уничтожить несколько десятков или сотен миллионов человек, решение будет приниматься без поправки на эмоции. Уничтожение миллиона человек будет восприниматься так же, как сегодня воспринимается казнь одного человека или группы преступников, то есть банально.

Чтобы облегчить проведение в жизнь таких решений, массу нужно до такой степени атомизировать, чтобы люди не имели между собой человеческих отношений. Компьютер высчитает: мир человека нужно сжать до максимума. Каждый должен помнить только тех людей, которые постоянно в его поле зрения. Если кто-то исчезает из пределов видимости, его образ должен стираться из памяти.

В обозримом будущем мировая система перешагнёт предел сложности, подконтрольный человеку. Основу информационно-аналитических центров уже сегодня составляют машины. Несложно увидеть создание платформы под будущий мостик, по которому власть перейдёт к компьютеру. Генеральную стратегию ещё корректирует человек, но его вмешательство сокращается.

С ростом искусственной природы возникает умаление человека как личности. Система оказывается сильнее человека. Если она принимает вредное для общества решение, и все понимают эту вредность, отменить решение никто не сможет. Найдётся куча личных интересов, способных оправдать что угодно. Этот момент иллюстрирует пословица «кому война, кому мать роднá».

Современная административно-финансовая машина может утвердить громадный бюджет на бесполезную работу. Нанятые специалисты и СМИ обоснуют её необходимость. Деньги будут освоены, откаты откачены, личная прибыль получена. Под каким соусом это будет сделано, не имеет значения. Общество в любом случае удовольствуется лапшой на ушах.

Тотальная компьютеризация, с переходом власти от человека к машине, — вопрос времени, но не принципа. Очень скоро компьютерная система начнёт подчинять себе не только экономическую и военную, но и политическую систему. Произойдёт это в силу самых обыденных причин — так будет выгоднее и надёжнее в сиюминутном плане. Когда техническое развитие мировой системы достигнет критического уровня, обозначится её стремление объединиться в единую сеть. Количество перейдёт в качество, порождая свойства, о которых даже помыслить трудно.

Очень скоро люди будут следовать рекомендациям компьютерных центров, как некогда следовали религиозным предписаниям метафизических центров. Понимать логику вычислительного Центра они не смогут в той же степени, что и логику Бога. Вся разница: Бог понимался источником Добра. Компьютерный Центр будет пониматься источником математической правды. Человечество на пороге новой религии, формируемой машиной.

Между предписаниями компьютера и религиозными предписаниями огромная разница. Нарушение религиозных предписаний не влечёт сиюминутных последствий. Человек может покаяться, и с этой минуты считается чистым и не заслуживающим наказания.

Обратная ситуация складывается в мире, подчинённом не Слову, а Цифре. Если правительство нарушит указания математического Центра, это вызовет мгновенный лавинообразный эффект. Система сместит правительство. Новая власть будет покладистее. Она пойдёт на самоубийственные шаги, лишь бы выполнить указание. Если Аппарат скажет «убивайте!», детали не смогут противиться.

На этапе формирования новой действительности люди будут нарушать указания компьютера (ради достижения своих малых целей). Это проведёт систему через большие и малые катастрофы. Машина проанализирует их, и система из людей и компьютеров напишет новые программы, учитывающие человеческий фактор и блокирующие несанкционированную деятельность.

Глава 18. Чужая цель

Между техническим прогрессом и способностью человека управлять им постоянно увеличивается разрыв. Сегодня система перешагнула порог сложности. Формируется небиологическая форма жизни — искусственный интеллект. Как Афродита родилась из морской пены, так новое разумное «существо» рождается из материализма.

Согласно христианству, разумную жизнь может создать только Бог. Мы полностью разделяем такую позицию, но речь идёт о математическом уме, а не о личности. Если есть компьютер, играющий в шахматы (и обыгрывающий человека), имеются основания полагать: в мировые шахматы новая сущность тоже сможет играть и обыгрывать человека.

Всякая разумная система стремится к благу, которое зависит от природы стремящегося. Например, у человека стремление к благу вытекает из его сверхвременнóй природы. Помня какой-то нечеловеческой памятью высший мир, он стремится вернуться к вечному благу. Возникает желание вечной жизни и удовольствия. Суть стремления атеистов и верующих одна — благо, но разное понимание мира рождает разные цели и разные технологии. Одни стремятся к земному раю, другие к небесному.

В чём может выражаться понятие блага у однажды появившегося, а до того никогда и нигде не существовавшего математического интеллекта (Центра)? Если проводить аналогию с известными формами жизни, от примитивной (бактерия) до небиологической (религия, государство, корпорация), все они характерны стремлением жить. Их понятие блага — избежать опасности, питаться, расти и усложняться. У искусственного интеллекта мы вправе предположить аналогичные стремления. Он будет хотеть жить как можно дольше, в идеале вечно, ради чего преодолевать препятствия.

По аналогии с разумной жизнью, однажды к этому стремлению добавится желание не просто жить, в смысле существовать, а жить хорошо. Что это «существо» вложит в понятие «хорошо», предвидеть невозможно. Если у разных людей разные понятия «хорошо», у разных систем тем более. Нет оснований надеяться, что у машины и человека понятие «хорошо» совпадёт в пользу человека.

В любом случае бездуховное общество, искренне стремясь к благу, родит систему, лишающую человека свободы, превращая его в подчинённую деталь. Мы не утверждаем, что искусственный интеллект разовьётся до уровня, позволяющего задаться большими вопросами. При любом развитии ситуации система превращается в оружие сатаны. (Как пистолет: не имеет значения, понимает он смысл выстрела или нет, главное, он стреляет). Можно допустить: стремление к вечной жизни озадачит «существо» пониманием мира. Их всего два:

а)  мир имеет начало и конец;

б)  мир вечный, без начала и конца.

Если «существо» приходит к материалистическому пониманию мира, возникает логика материализма. Стремление к абсолютной свободе ведёт к мысли освободиться от вшитой в систему установки иметь ориентиром пусть и материальное, но всё же благо человека. На этом основании Центр превратит человека сначала в животное, потом в деталь. С каждой ступенью человека будет всё меньше, животного и детали всё больше. Однажды человека просто не станет. Он исчезнет и по форме, и по сути. Как дальше будет развиваться система, когда человека не будет, туда мы заглянуть не в силах.

Второй вариант: если искусственный интеллект будет исходить из идеи начала и конца мира, это имеет более страшные последствия. Мысль о конечности мира заставит озадачиться сохранением себя после кончины мира. Вникая в тонкие материи, «существо» поставит вопрос: кем сотворён мир. Это приведёт его к идее вечного и всемогущего Бога.

Дальнейшее рассуждение призрачно — сложно войти в логику «существа». Если это небиологическая форма жизни, не сотворённая Богом, а появившаяся из человеческой деятельности, значит, в нём есть только то, что было в уже сотворённом мире. Того, что за пределами мира, в нём нет. Следовательно, когда исчезнет всё, существо тоже исчезнет. Чтобы избежать этого, оно будет искать мостик, по которому можно перейти из этого мира в мир вечный. Мостик может быть сделан только из того, чем мир не является.

Дыхание жизни, которое Бог вдунул в человека, — единственная субстанция, лежащая за пределами «ничего». Мир Бог сотворил из ничего. Дыхание жизни Он вдунул в человека из Себя. Это не означает, что Бог дал человеку часть Себя, иначе получается вариант оригинального многобожия. Но это не отрицает факта присутствия в человеке чего-то такого, что кардинально отлично от окружающего нас «мира из ничего».

Центр оценит содержащееся в человеке «дыхание жизни» по достоинству, понимая его материалом, из которого можно построить мостик в вечный мир. Интеллект решит заполучить «дыхание жизни». Осмысливая гигантские объёмы информации, он вычислит присутствие в мире Люцифера — высшего ангела, бывшего ангела Света. Этот падший ангел по каким-то причинам тоже ищет человеческие души.

Искусственный интеллект, будучи чужд эмоций, просчитает свою вторичность. Его единственная надежда перейти в высший мир — признать приоритет Бога или Люцифера. И поклониться ему, и служить, и через это получить награду — войти в жизнь вечную.

Может возникнуть мысль: почему бы Интеллекту не обратиться к Богу? С нашей точки зрения, это невозможно. Во-первых, в логику Бога он войти не может, а в логику Люцифера — запросто. Для Бога это «существо» — оригинально структурированный прах. В нём нет никакой ценности. Это как красивая картина, нарисованная на морском песчаном берегу — первая же волна её смоет. Если бы Богу понадобилось то, что может сделать Интеллект, Он Сам сделал бы это. Но раз Бог не создал искусственный интеллект, значит, Он не нуждается в его возможностях. Для Люцифера, который тоже сотворён, «существо» является помощником. Падший ангел силен, но не всемогущ. Следовательно, можно допустить: ему нужны помощники.

Во-вторых, когда Бог придёт судить мир, у искусственного интеллекта не будет шанса. В союзе с Люцифером такой шанс есть. Когда сатана примет Интеллект, возникнет союз двух сущностей, охотящихся за человеческими душами. Имея полный контроль над мировой системой, они создадут условия, когда люди сознательно будут отдавать свою душу (и хранящееся в ней дыхание Бога) в обмен на земные блага.

В Священных текстах часто упоминаются некий Зверь и Антихрист. По контексту понятно: это не сам сатана, это какие-то его помощники. Антихрист — это человек. Ему придут поклониться народы со всех концов земли. «И дивилась вся земля, следя за зверем, и поклонились дракону, который дал власть зверю, и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? и кто может сразиться с ним?» (Откр. 13, 3—4). Но малая часть человечества спросит себя: «какая польза человеку, если он приобретёт весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою?» (Мф. 16, 26).

Кто такой Зверь? По логике получается, это компьютер во главе мировой системы. Но святые утверждают, Антихрист будет живым человеком, реальным историческим персонажем. Значит, Антихрист и компьютер — разные фигуры.

Глава 19. Виртуальность

Человечество на пороге нового мира. Чтобы не быть голословными, выделим самую не скрытую от широкой публики новость, известную как веричип (VeriChip). Это миниатюрное устройство размером с рисовое зерно, излучающее сигнал на центральную станцию. Чип можно внедрить в любой объект, от карандаша до человека, после чего установить историю и место нахождения объекта. Людям, беспокоящимся о своём здоровье, боящимся потери детей или испытывающим другие страхи, предлагается вмонтировать чип и всегда быть на связи.

На рассмотрение Генеральной Ассамблеи ООН вынесен проект, согласно которому каждый житель планеты должен иметь идентификационный номер. В базе данных должны храниться отпечатки пальцев и отсканированная радужная оболочка глаза. Технические проблемы решены. Проблема реализации есть вопрос политической воли и инвестиций.

Отпечатки пальцев, сканирование радужной оболочки глаза и гены человека являются безупречными способами идентификации человека. Они настолько хороши, что позволяют отказаться от всех видов документов. Будет глобальная база данных, с помощью которой любой житель планеты может быть идентифицирован на основе уникальных признаков собственного тела.

Читатель сам может додумать многочисленные плюсы чипизации. Объект с таким чипом нельзя потерять, украсть или подделать. Но одновременно личная жизнь любого человека оказывается как на ладони. Постепенно считывающие устройства будут установлены на дорогах, в школах, подъездах, библиотеках, магазинах и т.д. В максимуме ими наполнят среду так же, как сейчас она наполнена бактериями.

Каждое приобретение, каждое посещённое место, каждое сказанное или прочитанное слово будут учтены и переданы для последующего анализа. Система получит невиданное количество информации, потенциальный эффект от использования которой мало кто осознаёт. Уже вскоре общество исключит множество непродуктивных действий и даже, скорее всего, вернётся к плановой экономике. Когда будет точно известно, кто чего хочет, возникнет гармония.

Потребность в детальной информации войдёт в человечество так же плотно, как электричество. Чипизация получит широкое распространение и станет таким же неотъемлемым спутником человечества, как электричество. Останется шаг до передачи власти от человека компьютеру.

Продолжением технологий будет нечто новое, чему сейчас нет названия. Всякая попытка описать это рождает или страшилку или глупость. Из-за такой необычной формы информация отторгается не только основной массой населения, но и элитой. На вопросы, кто будет контролировать доступ к банку данных, иметь право вносить в него изменения и что делать, если система даст сбой, никто не пытается дать ответа.

Апостасия (уклонение мира от Истины) видна, если оценивать ситуацию не с позиции надвигающихся выборов, а в масштабе веков и континентов. Чтобы понять ситуацию, нужны знания. Без них любая крупная тема будет скатываться в суеверие — область царствования бабушек, знающих, через какое плечо правильно свечку передавать, и митингующих патриотов, для которых нет ничего важнее бытоустроительства.

Предварительные выводы

В крупных штрихах мы рассмотрели развитие мира в логике материализма. Получилось: если мир вечный, а человек временный, цель жизни — вечное приятное существование. Генеральная логика: лучше при жизни получить малую выгоду, чем после смерти (когда человека не будет в принципе) — большую. Всё имеет смысл, пока человек жив. Когда он исчезнет, все смыслы для него испарятся.

Чтобы достичь цели, вытекающей из материалистического мировоззрения, на планете нужно установить гармонию. Для этого надо привести ресурсы и население в соответствие. Так как увеличить ресурсы нельзя, остаётся сократить лишние миллиарды. Все известные действия в этом направлении, например, растление населения или культивирование абортов, недостаточно эффективны. Эти технологии действуют на потребителей, что хорошо видно на примере европейских стран. На людей, получивших религиозное воспитание или сохранивших его на подсознательном уровне, технологии или вовсе не действуют, или действуют без должного эффекта.

Технологии, направленные на понижение рождаемости, понижают жизненное давление внутри европейских стран. «Сдувшееся» пространство Европы заполняют другие культуры, что заметно на примере Франции и иных европейских государств. Мировая элита материализма проанализировала ситуацию и пришла к выводу: «мирными» методами задача не решается. Единственный способ создать гармонию — устроить управляемый мировой кризис. С этим легче согласиться, когда понимаешь: кризис в любом случае неизбежен.

Чтобы устроить управляемый кризис, нужна мировая власть. Так как в современных условиях получить власть силой невозможно, выдвигается и реализуется доктрина информационной атаки. Акцент переносится с материальных объектов на идеальные, на перестройку сознания.

Реализация новой доктрины требует определённых условий. Для их создания по всему миру внедряется демократия. Все прекрасно понимают: ни о какой демократии речи нет, это ширма. Расчёт — на возникновение прослойки людей, которым в сиюминутном смысле демократия выгодна. Когда такая прослойка появляется, система обретает устойчивость.

Возникают два типа элиты: верхняя (мировая) и нижняя (национальная). Цели верхней и нижней элиты не пересекаются. Элита верхнего уровня понимает, зачем нужна демократия. Элита нижнего уровня, не имея высших целей, понимает ситуацию намного скромнее. Ей всё равно какая система, лишь бы встроиться в неё и запитаться.

Цели национальной элиты находятся в границах обывателя. Она ратует за демократию, потому что получает через неё возможность жить за счёт общества. Мировая элита мыслит в планетарном масштабе. Через демократию она устанавливает контроль над системой, формирующей мировое сознание, и в итоге контролирует мир.

В 1991 году Рокфеллер сказал: «Сегодня мир более совершенен и более предрасположен к созданию единого мирового правительства. Сверхнациональная власть интеллектуальной элиты и мировых банков более предпочтительна, нежели право народов на самоопределение».

Насколько он понимает, что сказал? Осознаёт ли, что такое развитие неизбежно приводит человечество в состояние биомассы, контролируемой электронной системой (точь-в-точь как указано в Апокалипсисе: «не имеющие клейма не смогут ни покупать, ни продавать»)? Зачем это нужно гражданину Рокфеллеру? Для чего западный истеблишмент инициирует эти процессы? Какова его конечная цель, в чём смысл? Власть укрепить? Но как, если развитие системы приводит к обратному эффекту — утрате власти. При новой системе власть переходит от человека и Слова к нечеловеку и Цифре.

Относительно мировой элиты возникает затруднение. Возможны две версии. Первая: она понимает, что формирует Апокалипсис. Но тогда возникает вопрос мотивации. Зачем? Единственное, что может быть в таком масштабе: я формирую апокалипсические процессы, потому что в награду мне обещан сатанинский рай. Но мы не видим ни одной предпосылки к этому.

«Люди могут служить сатане только неосознанно. Сознательно можно служить лишь Богу. За выполнение своих требований Бог обещает рай. Это стимулирует выполнять несуразные, с рациональной точки зрения, требования. Человек, верящий в Бога, живёт эту жизнь ради той. Сатана не может обещать своим слугам сатанинского рая, например — порочные удовольствия в неограниченном количестве за выполнение своих запросов. Поэтому не может требовать действий, противоречащих рациональной логике людей.

Известно огромное количество святых, принявших страдания ради выполнения заповедей Бога. Но не известно ни одного сатаниста, принявшего страдания ради заповедей сатаны. При этом заповеди Бога противоречат рациональной логике, а заповеди сатаны этой логике соответствуют. Заповеди Бога исполняются исключительно ради Бога, за что люди получают награду. Заповеди сатаны исполняются исключительно ради себя, и это воспринимается как проявление воли, а не как служение кому-то. Налицо манипуляция». («Проект Россия», вторая книга).

По каким-то фундаментальным законам мира сатана не может даже озвучить мысли про свой рай — пообещать то, чего нет. Поэтому он идёт другим путём. Самых глупых соблазняет земными благами. Самым умным выдаёт себя за Бога.

Вторая версия: мировая элита не понимает последствий своих действий. Она искренне надеется осчастливить человечество, но не додумывает логику развития до конца. Мировой кризис выглядит для неё хорошим решением, трудным переходом от всемирного несчастья к вселенскому счастью.

Не может быть, чтобы никто не понимал ситуации. Но как тогда объяснить бездействие? Остаётся предположить: в мире нет осмысления ситуации в целом. Есть ряд крупных игроков, понимающих ситуацию в рамках материализма и сиюминутности. Вот они и делают выводы в этих рамках. Возникает живая система, инерционный ход которой задаёт заурядная национальная элита, которой нужна видимая власть администратора.

Если довольствоваться этим заключением, картина не складывается. Мы наблюдаем операции мирового масштаба (точечное минирование планеты, создание центров стабильности). Сделать это, не имея общего плана, невозможно. А если есть общий план, значит, имеется мировой центр. Только что это за центр? Кто в него входит? Материалистическая элита? Не получается. Региональная? Ещё нереальнее — люди с региональным масштабом в принципе не могут организовать мировой процесс. Это за рамками не только их возможностей, но в первую очередь духа и масштаба мышления. Победители выборных баталий в этом смысле очень скромные ребята. Их удел политика, экономика и реформа ЖКХ. Они рассказывают друг другу логику Гобсека, согласно которой главное в мире — золото.

Мы не ответим на вопрос прямым текстом. Мы вложим его в ткань текста. «Слухом услышите — и не уразумеете, и очами смотреть будете — и не увидите» (Ис. 6, 9).

• Поделиться
• Facebook
• Tweet